Лучи любви - Страница 30

— Не яхта, а мечта! Я до сих пор жалею о ней. Разбив яхту, я был вынужден целых два дня просидеть на острове, пока меня не подобрали проплывавшие мимо рыбаки. Я думал, сойду с ума, наблюдая, как небо становится то розовым, то голубым, то серым. Потом наступала ночь. Было безумно скучно сидеть там в полном одиночестве, хорошо хоть Арабелла была со мной. Она и согревала по ночам. За это я назвал свой новый катер ее именем.

Какая бесстыдная откровенность, подумала Мэг и, стараясь не выдать своей ревности, спросила:

— А кто эта Арабелла?

— Одно очень близкое мне существо. — Ричард лукаво поглядел на Мэг.

Арабелла! У Мэг это имя ассоциировалось с пышной обворожительной брюнеткой. Ее буйная фантазия тут же представила Ричарда, сидящего на берегу безбрежного океана, на голом, лишенном всяких признаков растительности острове, а рядом у его ног — Арабеллу с разметавшимися иссиня-черными волосами. Мэг почему-то нарядила ее в узенькое бикини из пальмовых листьев, едва прикрывающее стройные бедра и соблазнительную, бурно вздымающуюся грудь. Повезло же этой красавице! Целых два упоительных дня наедине с Ричардом. Уж ее-то он не изводил своими вечными насмешками.

— Она брюнетка? — Вопрос был задан невероятно равнодушно.

— Кто? Арабелла?

Последовала пауза. Он что, не помнит цвета ее волос?

— Можно сказать и так. — Ричард быстро взглянул на Мэг и отвернулся. — Мне очень ее не хватает, — добавил он каким-то придушенным голосом.

Страдает, бедняга. Несмотря на охватившую ее ревность, Мэг прониклась сочувствием. Она всегда с уважением относилась к чужим переживаниям. Чтобы отвлечь его от печальных воспоминаний, она показала на проплывающие мимо башни старинного замка.

— Все-таки мрачное было время, — проговорил Ричард.

— Зато какое интересное, — с энтузиазмом отозвалась Мэг, но, вспомнив о незаконченной рукописи, описывающей это время, почувствовала угрызения совести.

— Скоро подплывем к Редингу. — Ричард указал на виднеющиеся вдалеке шпили.

— Даже у Рединга, хотя он из кожи вон лезет, чтобы испортить, загадить, изуродовать возможно большую часть берега, хватает великодушия, чтобы скрыть почти всю свою безобразную физиономию.

Конец цитаты, — четко выговаривая каждое слово, произнесла Мэг.

— Ты любишь Джерома?

— Очень. Но это тайна.

— Почему?

— Мои родители считали, что образованная девушка должна любить Джейн Остин, Диккенса, Теккерея. А я люблю Джерома и терпеть не могу Джейн Остин.

— Не расстраивайся, Мэг. Я тоже терпеть не могу Джейн Остин.

— Было бы странно, если бы ты ее любил. Это женское чтение.

— Расскажи мне о своем детстве, — неожиданно мягко попросил Ричард.

— Самое обыкновенное детство, счастливое и безмятежное.

— А ты была резвой девочкой с рыжими кудряшками и веснушками?

— Ну уж нет! — возмутилась Мэг.

— И дружила ты исключительно с девочками?

— Еще раз нет. После пятнадцати лет у меня было больше друзей среди мальчишек.

— И начались романы…

— Романы, — мечтательно повторила Мэг. Собственно, романов у нее было немного, и какие-то, как говорила Бренда, неполноценные. «Ты задержалась в развитии, — часто говорила Мэг ее любвеобильная подруга. — Смешно все время отказывать себе в радости и скромно целоваться у порога». Бренда не понимала, что Мэг исходила здесь не из высоких моральных принципов. Просто она ни разу еще не влюбилась по-настоящему. Многие знакомые Мэг считали постель логическим продолжением отношений понравившихся друг другу людей. Однажды Мэг попыталась объяснить одному своему нетерпеливому приятелю, почему она отказывает ему, но в ответ услышала целую лекцию о свободной любви. С тех пор Мэг старалась поддерживать со знакомыми мужчинами только легкие, ни к чему не обязывающие отношения. А когда от нее требовали большего, она оставляла их без всякого сожаления.

— Признайся, Мэг, что с романами у тебя было не густо, — продолжал расспрашивать Ричард.

Мэг попыталась придать лицу таинственное выражение и не удостоила его ответом.

— По-моему, тебя интересовали только книги.

— Но это не значит, что я никого не интересовала. Один знакомый Генри, художник, даже хотел написать мой портрет.

— Кто?

— Знаменитый портретист, — торжественно ответила Мэг.

— И что Генри?

— Сказал, что если я не против, то он попросит написать портрет для него.

— Наверное, Генри надеялся выгодно его продать.

Мэг удивила прозвучавшая в этих словах злость.

— Ты несправедлив. Генри был очень внимателен ко мне, и я благодарна ему за это.

Ричард молчал.

— Он вообще очень хорошо ко мне относится.

— О, в этом я не сомневаюсь.

— Во всяком случае, он относится ко мне лучше, чем ты. Он не считает меня подростком!

— Я же сказал, что ты очень повзрослела, — усмехнулся Ричард, потом неожиданно подошел к девушке и взял ее за плечи. — А как бы ты хотела, чтобы я к тебе относился?

Она вскинула голову, встретила загадочный взгляд и быстро отвела глаза в сторону.

— Мне… мне хотелось бы быть д-друзьями…

Мэг на мгновение остановилась и решилась снова взглянуть на него. Не выдала ли она свои надежды и мечты?

— Ты сейчас похожа на мышку-трусишку. — Ричард изучающе смотрел на нее.

— Н-не очень лестное сравнение.

— Да? А с кем бы тебе хотелось, чтобы я сравнил?

Мэг подумала о Бланш, о ее холодной кошачьей грации.

— С пантерой, — решительно заявила Мэг. Ричард сжимал губы, едва сдерживая смех.

— Рада, что мне удалось вас развеселить, — с достоинством произнесла она.