Лучи любви - Страница 21

На середину зала вышел маленький толстый коротышка в зеленом камзоле. «Джон Килмори, 1768 год», — машинально отметила про себя Мэг. Коротышка неожиданно глубоким басом объявил:

— Единогласным решением жюри королевой бала объявляется мисс Маргарет Уолленстоун!

Зал взорвался аплодисментами, к которым присоединился серебряный звон колокольчиков миссис Стоун.

— Позвольте вручить корону, мисс Уолленстоун!

Генри подошел к застывшей Мэг и подтолкнул ее к «Джону Килмори».

— Это отец Бланш, — шепнул он на ходу. Мистер Лигонье взял с подушечки, которую держали две маленькие девочки в кринолинах, сверкающую корону и торжественно водрузил на голову Мэг. Та сделала изящный реверанс и, как всегда, залилась краской. Генри с гордостью смотрел на нее, а Мэг искала глазами Ричарда. Но ни его, ни Бланш не было.

Всю дорогу домой Мэг непрерывно болтала, вспоминая эпизоды бала. Генри смешил ее, удачно копируя участников. Окридж-холл сиял огнями. В доме никто не спал. Все ожидали приезда хозяйки.

— Я привез вашу королеву, — торжественно произнес Генри.

— Я же говорила вам, что мисс будет королевой. — Мэри Энн заверещала от восторга и захлопала в ладоши.

Перед сном, помогая Мэг раздеться, Мэри Энн не переставая трещала.

— А как пережила вашу победу Бланш Лигонье? Ведь уже три года подряд она была королевой, а вы перебежали ей дорогу. Терпеть не могу эту надутую курицу. Должна вас предупредить, мисс Маргарет, что она уж постарается вам отомстить.

Лежа в кровати, Мэг долго ворочалась с боку на бок. Возбуждение от вечера не проходило. Радость омрачал подслушанный разговор. Какое дело этому надменному хлыщу до наших отношений с Генри? У него же есть Бланш. Или он считает, что все женщины должны влюбляться только в него? Он даже не подошел поздравить ее. Ну, подожди! Вот выйдет роман… Мэг представила себя знаменитой писательницей. Она сидит в строгом, сверхэлегантном костюме, в огромной шляпе (шляпа у Мэг всегда ассоциировалась с успехом) перед стопкой написанных книг. У стола — огромная очередь почитателей ее таланта. Подходит Ричард, смотрит на блистательную Мэг и что-то жалобно бормочет о давнем знакомстве. Она поднимает брови: «Знакомы? С вами? Ах, да-да, припоминаю…» — небрежно подписывает книгу, не глядя протягивает ее и голосом медсестры в зубном кабинете произносит: «Следующий!»

Или еще лучше. Ричард звонит ей по телефону и приглашает пойти поужинать в модный ресторан, а Мэг бросает: «Сегодня не могу. У меня встреча с продюсером. По моему роману снимают фильм в Голливуде!» Продюсера она наделила чертами Генри.

Но почему-то даже эти сцены не радовали. И вдруг Мэг поняла, что по уши влюбилась, и не в милого, обаятельного Генри, а в надменного, бессердечного и блестящего Ричарда Стоуна. Несмотря ни на что, она влюбилась в него, влюбилась со всей пылкостью юного сердца. Внезапное открытие ошеломило Мэг. Почему только сегодня ночью она поняла это? Мэг беспомощно ворочалась в постели, не в силах заснуть, и пыталась понять: что же произошло? как могло такое случиться с ней?

Тревожным и одиноким голосом где-то в темноте закричала ночная птица. Мэг повернулась на живот и зарылась лицом в подушку.

12

Утром за завтраком Генри сообщил, что уезжает на неделю в Париж на аукцион.

— Мэг, прошу тебя переселиться в правое крыло. Обещай.

— И не подумаю, — отозвалась Мэг, с аппетитом откусывая рогалик с абрикосовым джемом. — У меня даже есть рубашка под цвет обоев.

— Нет, ты просто упрямое дитя. — Генри нежно погладил ее по щеке. Мэг поперхнулась.

— Не называй меня так! Я уже наслышалась от Стоуна.

При упоминании о Ричарде обычно мягкое лицо Генри исказила гримаса ненависти.

— Мэг, не встречайся с ним. Он опасный человек. Я не хочу, чтобы ты стала его очередной жертвой.

Слишком поздно, обреченно подумала Мэг, а вслух сказала:

— Мне это не грозит. Ведь он женится на Бланш.

— Нам нужно серьезно поговорить, Мэг.

— Опять о Розовом мальчике?

— О нас с тобой.

Мэг поняла, о чем он хочет говорить, и испугалась.

— Нет, Генри, никаких серьезных разговоров сегодня.

— Когда, Мэг? — Генри горел нетерпением.

— О, только не сейчас… я…

— Хорошо, Мэг, поговорим, когда я вернусь. До свидания, дорогая. — Генри медленно пошел к выходу.

У двери он обернулся. Сердце Мэг замерло. Генри смотрел на нее тем странным, застывшим взглядом, как когда-то смотрел на картину, доставшуюся на аукционе другому, и в этом взгляде была неистовая решимость. Генри уехал.

Среди дня к Окридж-холлу подъехал красный «мерседес». Из него вышла Бланш Лигонье.

Наверняка она здесь не для того, чтобы меня поздравить, подумала Мэг и внутренне порадовалась, что не надела свои любимые джинсы и яркую футболку. На ней было очень элегантное, неброское прямое платье цвета лаванды из шелкового трикотажа. Впрочем, с Бланш было трудно соперничать. Прекрасно сшитый розовый костюм, розовые перчатки и розовые туфли, каштановые волосы заплетены в косу. От нее веяло непомерной гордостью и холодным спокойствием. Мэг не хотелось принимать гостью в желтой комнате с портретами предков Бланш, и они прошли в библиотеку, где Мэг чувствовала себя увереннее. Она успела полюбить эту большую уютную комнату с огромным камином и высокими стрельчатыми окнами, выходящими на лужайку. Две стены и половина третьей, где располагались окна, были полностью заставлены книжными полками. У четвертой, занятой камином, стояли шкафы, за стеклом которых мягко поблескивали нефритовые фигурки, привезенные из Китая. Еще в библиотеке был огромный письменный стол, за которым Мэг все надеялась продолжить работу над книгой. На этот раз даже любимая комната не придала ей уверенности, хотя Бланш была сама любезность.